egorius

Italo Calvino, «Le Cosmicomiche»

Попробовал почитать Космокомические истории Итало Кальвино, но как-то не очень зашло. Пока отложил.

Забавно, что переводчик не опознал в фамилии Kuiper Койпера и назвал его Купером. Уж на что я не астроном.

Lino Aldani, «Trentasette centigradi»

На этот рассказ, написанный Лино Альдани где-то в шестидесятых на злобу нынешнего дня, меня навел hardsign.livejournal.com, зная мою любовь к итальянскому. Рассказ прекрасный и трогательный.

У нас он публиковался в 1970-м в сборнике итальянских фантастов Бандагал. Перевод мне, кстати, не особо понравился, начиная с названия Тридцать семь градусов по Цельсию — мы же не говорим так о температуре тела. Или, например, вымышленное название автомобильной марки, переведенное «как слышится» троечин, не дает никаких шансов русскоговорящему читателю распознать анаграмму. Но зато я теперь знаю, кого еще можно почитать.

Umberto Eco, «Il nome della rosa»

Прочитал пока ровно половину. Очень интересно, и очень хорошо, что не успел познакомиться на русском. Читается как детектив (caro Adso явно срифмовано с dear Watson), но при этом с философским дном. Не исключено, что с двойным, но пока не берусь судить.

Идет, однако, тяжеловато. Вот буквально в самом начале увяз. Смотрю, слова какие-то незнакомые, не все и в словаре есть, а какие есть, те в смысл не складываются. Заглянул от отчаяния в перевод, а там:

К счастью, оно такое только местами. Там, где экшен, мне вообще все понятно. Но в перевод все же заглядываю в конце главы — обычно оказывается, что какие-то нюансы не уловил.

Лексикон мой изрядно обогатился зело полезными словами на тему средневековья, еретиков и инквизиции. За некоторыми приходится и в википедию лезть. Например, о слове prebendario словарь услужливо сообщает: пребендарий (и добавляет, гад, в скобках: лицо, пользующееся пребендой).

В дополнение к тексту я еще слушаю аудиокнигу в прекрасном исполнении Томмазо Раньо, и пытаюсь сам читать вслух, потому что половина кайфа от итальянского — в звучании. Так что дело идет медленно, но зато получаю полное удовольствие от процесса.

Carlo Collodi, «Pinocchio»

Третья книга на итальянском, чтобы не сбавлять темп. Эта книга особенно дорога мне тем, что куплена в Неаполе, в прекрасном книжном la Feltrinelli три года назад: вот, дорос. Примерно половину книги составляют комментарии. Если осилить и их, то можно узнать значения некоторых слов, которых нет в словарях, познакомиться с флорентийской жизнью и кухней XIX века, глубже проникнуть в замысел автора. Но это если осилить.

Пиноккио я до этого на русском не читал, только Буратино. Толстой более или менее сохранил начало истории, а начиная с середины переделал вообще все полностью. Думаю, в первую очередь Толстому надо сказать спасибо за имена. Во-первых, он догадался превратить нарицательное burattino в имя собственное. Кстати, Pinocchio — от pino, сосна. Во-вторых, он придумал папу Карло (Geppetto), Карабаса-Барабаса (Mangiafoco), дал имена Алисе и Базилио (в оригинале просто Лиса и Кот). Браво!

История Пиноккио немного отдает сказками братьев Гримм. Скажем, лапу Базилио он не укусил, а откусил, и повесили его не за ноги, а вполне себе за шею. Это все Толстой, конечно, убрал.

Но главное — Толстой полностью поменял идею. Оригинал совершенно занудно-нравоучителен. Всю книгу Пиноккио хочет превратиться из деревяшки в настоящего мальчика, но для этого он должен вести себя, как хороший мальчик:

То есть хорошие дети слушаются взрослых, любят учиться и работать, всегда говорят правду и охотно идут в школу. Ага. Пиноккио это тоже не сразу удалось. Но к концу книги жизнь заставила его пять месяцев кряду таскать по утрам воду, днем ухаживать за больным отцом, а по вечерам плести корзины на продажу. И своим тяжелым трудом и добрым сердцем он заслужил-таки награду.

(Кстати, Электроник по похожей схеме построен: не-человек попадает в мир людей, ищет свое место и в итоге сам становится человеком.)

Что же сделал Толстой? Он превратил Пиноккио в Емелю. Конечно, тоже с добрым сердцем. Но ему достаточно пожаловаться на жизнь Тортилле (в оригинале отсутствует), получить золотой ключик (в оригинале отсутствует) и открыть заветную дверцу (в оригинале отсутствует). Неудивительно, что такой вариант нам ближе.

Впрочем, больше всего мы любим не книжного Буратино, а из того прекрасного фильма 1975 года. А фильм уже открыто противоречит духу оригиналу:

Кстати, Толстой зачем-то выкинул из книги многие прекрасные детали. В фильме их частично восстановили, например, сцену в Трех пескарях (Gambero rosso, красный рак): три сольдо плюс три сольдо будет десять сольдо.

Но при всем при этом Pinocchio — отличная книга, если читать по-итальянски. Там множество совершенно восхитительных сцен. Кстати, любопытно, что Коллоди вовсю использует букву j. Мне казалось, что она для итальянского чуждая.

Да, ну и главное. Поили Пиноккио не касторкой, а вот чем — не написано. Чем-то горьким.

Чарльз Петцольд, «Код»

Весьма интересная идея: рассказать о том, как устроены компьютеры, полностью с нуля. В Универе нам все это более или менее давали, но кусочками в разных предметах. А ведь какой шикарный курс можно было бы сделать! Руками это все спаять нереально, но можно ведь и на уровне эмуляции. Сначала реле, потом вентили, сумматоры-дешифраторы и так до полноценного устройства, которое потом можно программировать в машинных кодах.

Мне часто не дает покоя идея, что вот раньше, во времена Z80, был шанс постигнуть компьютер на всех уровнях, от начала и до конца. Теперь у молодежи такого шанса не осталось. Может он им и не нужен, черт его знает... Но тогда непонятно, для кого эта книга.

Традиционное фу выражаю издательству, на этот раз опозорились Манн, Иванов и Фербер. Плохо, когда верстальщик ничего не смыслит в программировании и в математике. Не знаю, чем еще можно объяснить выравнивание по центру ассемблерных инструкций, набор умножения в столбик пропорциональным шрифтом, букву U в качестве знака объединения. Но самый хит — это 13-сантиметровые дискеты.

Gianni Rodari, «Favole al telefono»

Это первая книга на итальянском, прочитанная наконец-то целиком и полностью (первая попытка была — ого! — четыре года назад). Мечты сбываются.

Книга была честно распечатана на принтере, каждый листочек обильно почеркан красной ручкой на предмет неизвестных слов и конструкций (ручка закончилась на последних страницах). Поначалу шло очень тяжко, но потом вышел на режим, рекомендованный автором: una sera — una storia. Сейчас как раз мой уровень, книга для детей, довольно простая лексика.

На Амазоне нашлась хорошая, с выражением, аудиокнижка, поэтому каждая история к тому же прослушивалась и прочитывалась вслух.

В общем, научиться говорить сложно, а читать — вполне себе.

Ася Казанцева, «Мозг материален»

Еще одна очень неплохая книга для чайников на тему функционирования головного мозга.

Давно собирался ее почитать, но боялся за градус заигрывания автора с читателями. Оказалось приемлемо.

Наталья Рыжак, «Итальянская грамматика в стихах и песнях для начинающих»

Интересная идея построить учебник на материале, который легко запоминается и повторяется. Известно, что стихи и песни способствуют изучению языка, а тут уже готовая подборка небольших произведений подходящих поэтов, из которых я одного только Родари и знал. Ну и грамматика расписана толково, кратко и по делу.

Из минусов — аудио. Примерно половину времени звучания каждого фрагмента занимает неспешный голос диктора: Прослушайте упражнение, обращая внимание_на. Лучше бы они итальянку нашли в пару к имеющемуся итальянцу, чтобы вариативность произношения была.

Оказывается, слово чиабатта, которое знакомо нам как название хлеба, имеет в итальянском языке еще и значение тапочка (одна; две будет ciabatte). Любителям викисловарей пруфлинк.

На ум сразу приходит другое созвучное слово: чёботы. И что бы вы думали? Действительно, этимологический словарь подсказывает, что оба слова имеют общего восточного предка (то ли из персидского, то ли из тюркского) с «обувным» значением. Так что чиабатта-хлеб, видимо, названа уже позже просто по подобию формы.

* * *

С гуглотранслейтом можно играть в бессмысленную, но интересную игру. Ставим итальяно-русский перевод, вводим ciabatta, получаем тапочка. Теперь меняем языки местами, он переводит тапочка на итальянский и получается... pantofola. Еще раз меняем — снова тапочка.

А если начать с ciabatte, получим другую цепочку, более длинную: ciabatte → тапки → scarpe da ginnastica → кроссовки. Или даже так: тапка → sneaker (?) → кроссовок → scarpe → обувь.

Кто больше?

Под Новый год в офисе была замечена коробка из-под Кьянти Il Grigio (иль гриджо). Поскольку самого кьянти замечено не было, любопытство сосредоточилось на названии: гриджо по-итальянски — серый, что, по моим представлениям, с кьянти совсем не вяжется. Пришлось провести небольшое расследование.

Перво-наперво вспомнился сорт винограда pino grigio (пино гриджо), названный так из-за сероватого налета на спелых ягодах. Но к кьянти он, конечно, отношения не имеет, а имеет в основном sangiovese (санджовезе).

Дальше обнаружилось, что бывает такая благородная серая плесень, которая время от времени трогает ягоды винограда, оставленные на лозе после созревания, отчего вино приобретает особо изысканные оттенки. Но эта история тоже не про кьянти, а про сладкие типа сотерна.

На этом следствие зашло в тупик и начало рассматривать этикетку на бутылке. А изображен на ней пожилой итальянец благородного вида (очевидно, символизирующий, по мнению производителя, выдержку и достоинство вина). Итальянец, между прочим, оказался портретом работы Тициана; картина называется uomo con armatura (мужчина с арматурой в доспехах). Предполагают, что Тициан изобразил на ней своего отца, Грегорио Вечеллио.

Больше зацепок не осталось и, таким образом, единственное разумное предположение — il grigio следует понимать просто как седовласый. Не знаю, говорят ли так по-итальянски? Кажется, обычно употребляют bianco (белый) или argento (серебряный), но и серый вроде тоже можно.

P. S. Попутно обнаружилось, что итальянские зеленые человечки — серые. Но это уже совсем другая история.