Книги: июль

Н. В. Гоголь, «Вечера на хуторе близ Диканьки»

Гоголь прекрасен. Не зря А. и Б. любили его настолько, что даже перетащили Пузатого Пацюка на страницы одной своей сказки. Цитируя в шутку самого Николая Васильевича, истинное наслаждение души и сердца, теперь таких книг не печатают!

Вот и про самизнаетекого нашлась история:

...один школьник, учившийся у какого-то дьяка грамоте, приехал к отцу и стал таким латынщиком, что позабыл даже наш язык православный. Все слова сворачивает на ус. Лопата у него — лопатус, баба — бабус. Вот, случилось раз, пошли они вместе с отцом в поле. Латынщик увидел грабли и спрашивает отца: «Как это, батьку, по-вашему называется?» Да и наступил, разинувши рот, ногою на зубцы. Тот не успел собраться с ответом, как ручка, размахнувшись, поднялась и — хвать его по лбу. «Проклятые грабли! — закричал школьник, ухватясь рукою за лоб и подскочивши на аршин, — как же они, черт бы спихнул с мосту отца их, больно бьются!»

Курт Воннегут, «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей», «Колыбель для кошки»

Почти случайно попалась в руки, перечитал. Страшненькое такое чтение, но полезное — как прививка.

У Воннегута интересный стиль. В самую историческую правду он подмешивает элемент фантастики. Поначалу это диковато, но, как мне кажется, таким образом он хочет уйти от занудства констатации и дать понять, что все может повториться и при совсем других обстоятельствах.

— Я — прескверный ученый. Я готов проделать что угодно, лишь бы человек почувствовал себя лучше, даже если это ненаучно. Ни один уважающий себя ученый, достойный своего имени, на это не пойдет.

И я вспомнил Четырнадцатый том сочинений Боканона — прошлой ночью я его прочел весь целиком. Четырнадцатый том озаглавлен так: «Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее?»
Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного слова и точки: «Нет».